К восприятию осени: О событийной тишине

Вот и не осталось почти августа. Уже ткётся тончайшая ткань ранней осени, летучая её паутинка.

Ранняя августовская осень так чудесна и тонка, так содержательна сама по себе, так богата нежнейшими и глубокими оттенками, что кажется грубым упрощением, грубым излишеством, даже – насилием над естеством собственного восприятия куда-то в это время ещё и отправляться

(Петербург не в счёт, Петербург хорош всегда и вообще он, как почти всё лучшее на свете, сделан из вещества осени):

впечатления дороги и новых мест, неминуемо более угловатые и сырые, помешали бы воспринимать раннюю осень как таковую, в её полноте.

Её – чтобы не потерять ни одного из её оттенков – лучше всего воспринимать в «рецептивной тишине». Не как фон чего бы то ни было, но как самостоятельную и полноценную фигуру.

(Города, вообще впечатления и события заслоняют раннюю осень, затаптывают её, забивают криками.)

Я бы ввела для внутреннего употребления понятие событийной тишины

(каждое событие – звук, а то и не один; но вообще само по себе, каждое – непременно цельный, пусть и сложный, звук).

Это только кажется, что события усиливают, обостряют восприятие мира. На самом деле они его заглушают.

(Очень может быть, конечно, что у меня это уже старческая оптика и акустика. – Ну и что, есть и у неё своя правда.)