А быть может, и смерти нет

[yettergjart]

Предмет сей не стоил бы никакого упоминания, если бы исчез в положенное ему время - и не обнаружился бы теперь неожиданно в недрах шкафа. Пакетик из будапештского книжного магазина 1985 года. Господи, ничего ведь нет уже, ни той жизни, ни той меня, ни той Венгрии, ни той России… а он вот он. Огромное исчезло – а исчезающе-маленькое живо и дышит. Горячий кусок времени: держишь и обжигаешься.

Что-то очень странное происходит, когда на тебя в собственном твоём доме вдруг выскакивает предмет тридцатидвухлетней непредставимой давности: схлопывается расстояние между тобой и собственным твоим двадцатилетием. (Боже мой, прошло ведь больше времени, чем я к 1985-му прожила на свете.) Бьёт, как электричеством, бьёт сильно и сложно: с одной стороны, вдруг вспоминаешь, какое всё было большое и живое тогда, сразу вспоминаешь, в подробностях. (И каким мощным обещанием будущего и безграничной жизни были эти будапештские книжные магазины.) С другой - поражаешься, какой маленькой оказалась огромная жизнь, прошедшая с тех пор, раз всё это так близко. С третьей, поражаешься и тому, что эта жизнь уже прошла, при том, что с четвёртой - чувствуешь себя ведь точно так же, как тогда (а кто бы мог тогда подумать).

Как отчаянно жаль всего ушедшего. Как отчаянно жаль.