Письма никому

А есть ещё такая таинственная точка внутри изготовления каждого хоть сколько-нибудь живого текста, в которой – скорее даже физиологически, чем как-нибудь ещё – ты начинаешь точно знать, что текст станет превышать заданные ему объёмы – хотя он к этому ещё и не подступился, - начинаешь чувствовать разращивающие текст, набухающие в нём силы, - и, ещё не дописав, уже начинаешь думать о том, как, по каким направлениям ты – непременно давши ему сначала разрастись, стать самим собой, обзавестись всей полнотою качеств – будешь его сокращать.