Трудофф плоды – раз:

хроники библиофага #1// Парадигма. - № 1. - 2019. = https://prdg.me/ru/hroniki-bibliofaga-1

Трудофф плоды – два, три, четыре, пять:

[О книгах:]

= Юрий Слёзкин. Эра Меркурия. Евреи в современном мире. Новая авторская версия / Пер. с англ. С. Ильина. – М.: Издательство АСТ: CORPUS, 2019;

= Лиана Алавердова. Ностальгия по настоящему. Литературные встречи по обе стороны океана. – Иерусалим: Млечный путь, 2019;

= Маргарита Акулич. Воложин и евреи. История, Холокост, наши дни. – [Б. м.]: Издательские решения, 2019;

= Борис Шапиро-Тулин. Желтые цветы для синей рыбы: роман. – М.: Текст, 2019.

// Еврейская панорама. - № № 10 (64). - Октябрь 2019.

На воздух

Что-то разлюбливаю я, однако, интенсивность, бывшую милой сердцу моему чуть ли не всю жизнь подряд, с отрочества уж точно. Куда важнее, дороже, интереснее (неожиданнее!) дел оказываются (в каких тонких подробностях, щедрых оттенках раскрываются) промежутки между ними, когда нет над тобой никакой крыши, а видно прямо сразу небо и звёзды. Ну или дождь на башку льётся, приходится прятаться. Но дождь-то не вечен, - сразу хочется обратно. Под звёзды, на воздух.

В дикие области нерегламентированности существования. В промежутки, которых в пору захваченности работой (эта пора ещё не миновала, но свою тщету уже вполне обозначила) остались толком не рассмотренными. А там – такое растёт, такое ползает и летает… И – воздух, воздух.

Да, ничто тебя в этих промежутках не закрывает, тем самым и не защищает, - работа возводит вокруг человека плотный каркас (притворяясь, очень искусно, оптическим прибором, который-де только фокусирует и тем самым обостряет твоё зрение), - она на самом деле зашоривает и ослепляет (ну, за то, знамо дело, и любим, за то и любили мы её на протяжении долгой, долгой жизни, когда столько раз – да постоянно! - надо было спрятаться под её навес, в её загон от того или сего). Но и пусть. Не я ли долблю себе всю, опять же, эту длинную, длинную жизнь, что беззащитность – самое честное? (и в работе, стало быть, есть изрядная доля самообмана. Про что только она, голубушка, нам не врёт: и про осмысленность и оправданность нашей жизни, и про нашу ценность и «востребованность» за пределами собственной персоны, и чуть ли не про само преодоление смерти – а про это она очень сладкоголосо умеет… Врёт, зараза.

Когда-то она представала ещё и обликом свободы, более того – одним из самых надёжных её воплощений. – Ну да, как же.)

Ах, старость, старость, время большого выдоха – Большого Выдоха. Понятно, что и она на свой лад морочит человеку голову, что и она обольщает (а в действительности, понятно, «всё не так, как на самом деле»). Но стадии жизни, помимо всего прочего, различаются и тем, чем человек склонен и согласен обольщаться.

Всё о том же: против эффективности

Настоящие, адекватные предмету отношения с временем – это не когда его заполняешь и используешь, а когда тянешь его и проматываешь – «впустую»: проживаешь время в полноте его чистоты и самоценности. (Ну или заполняешь его такими пустяками, что на фоне огромной полноты времени они незаметны.)

Что это даёт? – А ничего не даёт, кроме полноты жизни. – По большому счёту, кроме неё, ничего больше и не нужно.