ТЦ: антропопластика

Забрела тут в торговый центр за хлебом насущным, поглазела на покупающих – да вдруг взяла и поняла, в чём прелесть и смысл (ага! и смысл!) занятия, нашедшего себе в нашей речи, за неимением точного автохтонного, иноязычное имя «шоппинг». Человек приходит в магазин (в точности за тем же, за чем библиофаг приходит в книжный – во, догадалась на пятом десятке лет!) за возможностями быть собой, о которых – пока ты не пришёл в магазин и не пересмотрел их все – никогда не знаешь заранее, какими будут они – а, следовательно – каким будешь, можешь быть с их помощью и ты. Это обилие возможностей и средств телесной и душевной (пере)настройки себя. Люди сюда приходят за собой-другими – или, напротив того, за собой-прежними, за подтверждением и закреплением сложившегося варианта себя (в случае, если они, скажем, годы подряд покупают вещи одного и того же типа). В общем – антропопластика.

Торговый центр со всеми его этажами – гигантский улей возможностей себя, антропопластических инструментов, они тут роятся, размножаются, гудят. Содержимое его полок, шкафов, вешалок – набор деталей гигантского, едва ли не бесконечного конструктора, из которых человек что ни день собирает себе существование. Так же точно, как из того конструктора, который каждый собирал в детстве, тут можно собрать превесьма разное – и не только по заготовленным моделям, почему бы и не по самоизобретённым? Это – слова языка, которым человек говорит себе и миру всё, что находит нужным. (И понятно же в свете этого, что есть вещи более красноречивые и более косноязычные или немотствующие – и что такие вещи у каждого свои и разные. В торговые центры и супермаркеты человек, изъясняющийся не только словесно, приходит за расширением словаря.)

Вот за этим и приходят: за возможностью, за щекочущим мысли, чувства и воображение ветерком и холодком возможности. За работой с собственными границами: их подтверждением, расширением, испытанием на прочность и упругость.

«Творчество», которое в культуре западного (с ним и нашего) Нового времени ценится так высоко – да вот же оно, оно и тут, оно вообще везде. (Такой вещи, как тупое тавтологичное «потребление», страшный жупел, - надо ещё поискать. Может быть, это вообще идеологический конструкт.) Человек из предлагаемого, подручного материала (а из ничего – творил только сами знаете Кто) жизнь себе творит: её формы, интонации, - не говоря уже о том, что – собственное тело (а с ним и душу – его обитательницу), условия его существования, характер его движения, свой образ в глазах других, своё желаемое среди них место, пишет себя как послание другим. Да, пожалуй, и не только себя и своё: он создаёт жизнь вообще, атмосферу и ноту звучания времени, в котором мы все живём. Он работает с веществом бытия – которое как же ещё и пощупаешь, если не в окружающих нас ежедневно предметах? Он творит мир – занимается простой, обычной демиургией в доступных ему формах и масштабах.