О публичной приватности

Публичная приватность (это когда ты среди людей, но у тебя среди них есть свой удобный кусок пространства, на который никто не посягает, и никому до тебя нет дела) иной раз заметно предпочтительнее полного и настоящего уединения, вроде бы (да и на самом деле) тождественного свободе: она в некоторых смыслах надёжнее защищает. Публичность этой приватности экранирует от бездны, от предельных смыслов, от времени и смерти, с которыми неминуемо и сразу же оказываешься один на один, едва только остаёшься наедине с собой. Публичная приватность не то что притупляет чувствительность, но направляет её в другие русла и, главное, - из вертикального – в горизонтальное. В ней человек переживает себя как менее уязвимого – для того, для чего уязвим практически каждый. И вот, как ни странно, именно в таких – безличных, анонимных местах типа, horribile dictu, МакДональдса, лучше всего думается, - в местах более индивидуальных и личных тебя слишком пронизывает луч звезды.

По идее, в такие места – типа того же МакДональдса, я имею в виду именно его, думается там прекрасно, и хожу я туда именно за этим (да, ещё Большие Креветки :-Ь) – в такие, значит, места не стоило бы ходить именно из эстетических соображений: из-за того, что они в силу своей грубости и вульгарности загрубляют чувствительность – «общую», которая лежит в основе всякого мышления и понимания и всякого конкретного чувствования, предшествуя им и определяя их. – Может быть, кстати, да: совершенно всё, что проживает человек – а уж тем более его предметная среда – формирует, воспитывает ему эту чувствительность, настраивает её, - соответственно, у ходящего в МакДональдс грубеет и тупеет восприятие как таковое, восприятие вообще. (Вполне допускаю, что это что-то очень близкое к смотрению сериалов – на которые я в себе душевных сил, славабогу, не нахожу совершенно). С другой стороны, именно в силу этой предлагаемой тупости чувств в таких местах (хронически обострённому человеку) легче – он освобождается от собственного избытка, заключаемого в скобки как несущественный.

Из каких-то похожих соображений Витгенштейн ходил в кино после своих философских семинаров (его соображения, правда, должны быть сочтены более возвышенными – он всё-таки философской работой занимался и должен был сбрасывать напряжение для того, чтобы он вообще мог её продолжать). А маленькому человеку, который не Витгенштейн, вполне хватает, и с избытком, напряжения и от проживания своих маленьких смыслов.