Антропос и его антропоморфизм

Почему-то воспринять мир как пронизанный единой логикой, а формы его – как слова, предложения, абзацы некоторого цельного, связного и очень адресованного высказывания* чувствуется очень естественным – то есть слишком напрашивается само, слишком кажется лёгким [трудности начинаются на следующем шаге: когда ставишь себе задачу понять, что действительно сказано, - а не приписывать сказанному удобные для себя смыслы], - поэтому-то и не получается этой, чересчур антропоморфной и антропоцентричной оптике доверять: слишком уж она подталкивает искать не там, где потеряно (точнее – где не обретено), а там, где светлее (там, где, более того, мы сами же это освещение и включили). Поддаться этой интуиции – именно в силу лёгкости – сущее удовольствие, и тем вернее кажется необходимость ей сопротивляться, по крайней мере, отнестись к ней критически.

*Мир, мнится, говорит многими языками, и одни из них воспринимаются как более внятные, другие – как менее до невнятности (почти) полной, но исходная интуиция языка и высказывания, не говоря об упорной интуиции (или о том, что таковой кажется: такие вещи всё же генерируются сознанием, прошедшим – и каждый день проходящим – интенсивную культурную обработку, формовку: в результате сама форма текста и сообщения впечатана в него) априорной осмысленности видимого, остаётся неизменной.