Очень люблю пространства вдоль Киевской железной дороги – и, соответственно, надземной части Филёвской ветки метро, - сами по себе и трудные, и дисгармоничные, но ведь не в этом дело-то – обладающие для меня особенным интенсивным, плотным и компактным уютом. Это для меня – одно из тех мест, которые сами по себе укладывают жизненные смыслы в обозримый порядок.

Не говоря уж о том, что движение по железной дороге – опять-таки само по себе, - стук колёс электрички едва ли не автоматически создают у меня чувство перспективы, переполненности жизни будущим – того самого, чего вообще-то очень не хватает, что прямо-таки насущно нужно.

(Электрички очень терапевтичны. Они дают почувствовать – о нет, совсем не ту глупость, что «всё будет хорошо», но что «всё» - БУДЕТ, что будущее щедро и неистощимо.

Едучи на электричках, заправляешься будущим, как топливом.)

*как к жанру существования.

Пока не случилась в качестве впечатления Самара, хочу забить сюда наконец некоторые впечатления от общения с Астраханью и с дорогой туда и обратно как с самостоятельной, по обыкновению, реальностью, - которые выцарапываю из карманного блокнота (Малой Книги Всего) с целью придания им хоть какой-то степени общечеловечности (я знаю, зачем ещё: для растормаживания себя по отношению к новосоздаваемому тексту будь он неладен и я вместе с ним).

Дорога сообщает московскому безвылазному человеку, медленному закомпьютерному сидельцу особенную внутреннюю лёгкость и выпрямленность. Такой не бывает или почти не бывает в Москве, - причём, пока ты в Москве, ты этого не замечаешь (замечаешь в основном, как трудно от всего московского оторваться). Выпадая из всех московских связанностей (которые, пока есть, неизменно переживаются как насущные), с изумлением обнаруживаешь – и осваиваешь заново – себя как человека-вообще. Говорю же, и не устаю внутри себя повторять, что вынутость из координат (по крайней мере, сведённость этих координат к портативному дорожному минимуму) – это опыт всечеловечности. Он возвращает нас к той всечеловечности, которая была в юности и даже в детстве: когда можно ещё стать кем угодно, когда ещё – кажется – ничего не определено, когда живёшь в модусе (почти) чистой открытости. Так и в дороге не знаешь заранее, что сделают с тобой, во что тебя превратят новообретаемые пространства: непременно что-то сделают, во что-то превратят – только это и знаешь. Оказываешься не столько человеком, сколько возможностью человека, его ещё не вылепленной заготовкой, ходячей потенциальностью. И совсем не думаешь о своих границах, до которых в дороге якобы стягиваешься (будучи в Москве разлитой по всей своей среде). Эти границы не давят и практически не заметны. Они прозрачны. Закидываешь себя, лёгкую, как рюкзак, за плечи – и идёшь.

Какая всё-таки самоценная вещь – дорога. Настолько, что совершенно, по существу, неважно, откуда и куда она ведёт (начальная и конечная её точки – только повод ей для того, чтобы быть, минимальное основание. Как это похоже на жизнь вообще!)

Она – классический опыт несуетности: будучи изъятым из всех ролей, превращаешься просто в точку наблюдения за дорогой. Опыт видения жизни поверх и помимо целей (как её, жизни, заведомых сужений). Опыт широты взгляда.

И мир адресуется к тебе, минуя фильтры твоих ролей, непосредственно – прямо к твоему внутреннему «я», к «внутреннему человеку». В дороге максимально внешнее («впечатления») и максимально внутреннее («внутренний человек») смыкаются. Дорога – большой опыт синтеза.

Дорогу не надо «преодолевать» - её надо вращивать в себя, вырастать до её размеров. Дорога – это непрерывное (даже когда стоишь на остановках) вырастание. (Приедешь домой – всё наросшее спрессуется в ту самую точку наблюдения, из которой, неизменной, с младенчества наблюдаешь за жизнью. Она вправду неизменна, несмотря на то, что впрессовывает в себя всё, - а может быть, даже и благодаря этому.)

Отъезд и возвращение – два разных опыта освобождения, но оба они – освобождение.

Везде добываешь разные варианты свободы, разные виды спадения разных оков. Невозможность абсолютной свободы в существовании-во-плоти с избытком компенсируется обилием и разнообразием её частных вариантов.

Вот и дорога – лаборатория по выработке свободы.

Впрочем, и сам человек, весь – такая лаборатория.

(1) Венгерский гений: Венгры, как они видят себя, Венгрию, своё место в истории и современном мире. – М.: Логос, 2011*;

(2) Игорь Джохадзе. По ту сторону этики. – СПб.: Алетейя, 2011**;

(3) Сергей Фокин. Пассажи: Этюды о Бодлере. – СПб.: Machina, 2011;

(4) Лена Элтанг. Другие барабаны. – М.: ЭКСМО, 2011.


*Даааа, *хищно потирая конечности* я на эту тему всё собираю. – Порядочный человек на моём месте, конечно, читал бы это на нормальном человеческом языке по-венгерски, но у меня уже много лет нет источника венгерских книг с тех пор, как канул в Лету магазин «Дружба» на улице канувшего в Лету Горького.

**Насколько я поняла, человек рефлектирует на тему, возможна ли автономная этика, независимая от религии. Преочень интересно, что он об этом надумал, меня это тоже чрезвычайно занимает.

И ещё, и ещё!! В благословенной книжной лавке НИУ-ВШЭ попался мне чудных осязательных достоинств блокнот про Венецию. Там есть даже кусок её карты – со всеми улицами, по которым мы ещё совсем недавно ходили, и со схемой в пух и прах изъезженного нами венецианского транспорта (бальзам на душу перидромофила). Пройти мимо было просто невозможно.
( Воооооооот: )

И более того. В «Циолковском» нынче стоит кофейный автомат. Там наливают кофе, и ещё более того, там им пахнет!!!

И если у кого-то вдруг почему-то повернётся язык заметить, что в жизни нет счастья, я тому ни за что не поверю – ибо имею неопровержимые осязательные, вкусовые и обонятельные его доказательства.

билетами мы обзавелись. На 25-е августа - е.б.ж. - на ПОЕЗД!!! (а какие существуют на свете поезда, Боже мой! Сегодня на Белорусском вокзале высмотрела, что есть поезд "Москва-Ницца", идущий через добрую часть Европы. Вот бы, вот бы (хоть) однажды!! Более того, висела там схема дорог, из которой явственно следовало, что существует железнодорожное сообщение Москва-Лондон!!!! Грррррррррр) Правда, за визой мы как и следовало ожидать не успели: совершенно случайно обнаружилось, что визовый центр работает до четырёх *нервный смех* Ну ладно, пойдём в понедельник.