Но город городов этого года, конечно, Амстердам.

Меня ничего с ним не связывает – эта моя география совсем не экзистенциальна, - всего несколько дней мимолётных впечатлений. Я даже допускаю, что из городов, щедро дарованных мне уходящим годом, Стамбул (вокруг которого всё кружу, не решаясь приступить к формулировкам) куда значительнее Амстердама (хотя бы потому, что его – драматически, трагически два: Стамбул и Константинополь), а Триест, Милан и Турин по меньшей мере ничуть не уступают ему в значительности. (Разве вот Турин - совершенно пронзительный. - Чем севернее, чем жёстче – тем более почему-то моё, - и в Турине есть эта жёсткая, внятная мне северность; одновременно и тревожность – и «стальная выправка хребта», и плотность, которая силой берётся.) Но не в значительности же дело, в конце концов. Дело в эстетике (и вот она-то как раз ох как экзистенциальна!), в её тревожащей точности.

Ходя по его улицам, вдоль его каналов, я шалела от беспричинной, безосновной, безрезультатной любви.

Бог ли, бытие ли – говорит с нами голосами городов (собственно – голосами всего говорит, просто голоса городов – одни из самых сильных и громких). И вот устами Амстердама – его тяжёлыми, влажными, каменными устами – Говорящий сказал мне что-то очень важное. О нет, и не гармонизирующее, и тем более не успокаивающее (Амстердам напряжён и тревожен – сразу родство, сразу понимание – ещё до понимания: я же, дорогой мой, сама такая), и не оправдывающее, и даже не «приятное» - но важное. В нём нет «родного» 9остро-экзотичное, пожалуй, найдётся), «соответствующего» (хотя, впрочем – как-то соответствующее есть), нет, наверное, даже «адресованного», - но есть важное, взывающее к пониманию. К нему хочется возвращаться и возвращаться памятью-воображением (они же неразделимы), вчитываться и вчитываться в это сообщение Говорящего. Вчитывать его в себя. И погружаться, и впитываться (ему идут метафоры влаги), и сливаться с его сумерками. Ничего не связывает, ну да, – но хочется связать. Даже не имея к тому никаких оснований.



( и )