Против самовыражения

Боже избави меня от выражения драгоценной моей персоны, постыднее занятия и не придумаешь (в моём случае точно; вообще же случаи, что естественно), разнообразны. – Стянуться в точку наблюдения, чистого, острого: вот что в моём случае было бы самым честным и точным. Помимо собственных особенностей, конечно, не понаблюдаешь, но их стоило бы превратить в инструмент, который не для того создан, чтобы рассматривать самого себя, и тогда работает лучше всего, когда он невидим.

Против самовыражения-2

Вообще как-то кажется мне, что для посюстороннего спасения души (грубо говоря, для того, чтобы быть лучше, чище, честнее, точнее по эту сторону линии, разделяющей жизнь и смерть, - о том, что происходит по ту её сторону, судить не возьмусь) куда важнее, куда принципиальнее вмещать в себя мир, раздвигая свои внутренние горизонты – чем выражать собственную утлую персону в её исторически случайной данности. Было бы идеально видеть сразу всеобщим и универсальным – то есть, чтобы они были не объектами только, но и инструментами, - слишком ясна недостижимость этого, но к этому надо стремиться.

Грубо же говоря, для того, чтобы быть «лучше» (по сию минуту это почему-то кажется жгуче-важным, хотя я не исключаю, что это род этического невроза), куда важнее увидеть берег моря где-нибудь в Ирландии, и само море, и небо над ним, и впустить всё это в себя, и ответить на это внутри себя крупностью восприятия, его смелостью и широтой (и при этом, допустим. ничего не написать) – чем написать какую-нибудь очередную чортову прорву текстов.

И к оправданиям (суетной) многописи

Ну и ещё. – Поскольку с книгами тоже возникают и развиваются отношения, не меньше и не проще, чем с людьми [но с книгами как-то свободнее, - добавил вполголоса старый интроверт. Существенно свободнее], - то, чтобы придать этим отношениям полноту и интенсивность (это даже две стороны некоторого целого: интенсивность-полноту), вообще – реальность, - надо, чувствуется, о книге написать. Не затем, избави Боже, чтобы выразить эту самую себя, но затем, чтобы участвовать в жизни книги, увеличить её жизнь. И вот тем самым уже несколько оправдать и собственное существование.

Потому-то всегда так стыдно, когда – в отношении книг, по моему чувству, достойных этого – я этого не делаю.